Главная русская книга. О «Войне и мире» Л. Н. Толстого - Вячеслав Николаевич Курицын

что ничего об этом не знаю, они бывали поражены, может быть, недовольны, а между тем я говорил им сущую правду. Позже, во времена империи, когда было меньше фамильярности, на многих лицах я читал тот же вопрос и мог бы дать им только тот же самый ответ. Потому что я не был хозяином своих действий, потому что я не имел безумия желать повернуть события по своей системе, а наоборот, я приспособлял (сгибал) свою систему в связи с событиями“» (Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 72–73).

24

Щербаков В. Граф Ростопчин как историческое лицо и персонаж «Войны и мира» // Толстой и о Толстом: Материалы к комментариям. М., 2010. Вып. 4. С. 164–187.

25

Богданович М. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. СПб., 1859. Т. 2. С. 248, 251.

26

«Носит… эполеты». Сцена относится к 1805-му, а эполеты в российской армии были введены только в 1807 году. Двор в Царском… Цимбаева Е. Исторический контекст в художественном образе. (Дворянское общество в романе «Война и мир») // «Вопросы литературы». 2004. № 5. В этой статье особо много фактологических претензий к Толстому. «Вписывает в участники…» Витмер А. 1812 год в «Войне и мире». СПб., 1869. С. 16. В этой книге приведен большой список несоответствий военного характера, в том числе более значимых, чем состав участников сражения. «В облыжном обвинении…» Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 175–176. «Пьер читает…» Строганов М. Из комментария к «Войне и миру» // «Война и мир» Л. Н. Толстого: жизнь книги. Тверь, 2002. С. 149. Там же отмечено, что Коринну в упомянутом Толстом эпизоде везут не в Колизей, а в Капитолий.

27

Петерсон Н. Из записок бывшего учителя // Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1978. Т. 1. С. 125–126.

28

Петровская Е. Возраст в толстовской концепции времени: «детство», «молодость», «старость» в «Войне и мире» // Русская литература. 2010. № 4. С. 24.

29

Бочаров С. Роман Л. Толстого «Война и мир» // Война из-за «Войны и мира»: Роман Л. Н. Толстого в русской критике и литературоведении. СПб., 2002. С. 413.

30

М. Де-Пуле в № 144 за 1868 год; цит. по: Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 223. Сравни у другого современника: «Весь роман составляет беспорядочную груду наваленного материала» (Берви-Флеровский В. В. Изящный романист и его изящные критики. Цит. по: Соболев Л. Современники читают «Войну и мир» // Вопросы литературы. 2007. № 6. C. 192).

31

См. также: «То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и, — по той странной легкости бытия, которую он испытывал — почти понятное и ощущаемое…………………………………………………………….

Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его».

32

Лесскис Г. Лев Толстой (1852–1869). М., 2000. С. 588.

33

Виноградов В. О языке Толстого (50–60-е годы) // Литературное наследство. М., 1939. Т. 35–36. С. 120. Святополк-Мирский Д. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Новосибирск, 2009. С. 430.

34

У Писемского в «Горькой судьбине» (1959) звучит версия, что немец и черт объединились, чтобы двигать паровоз. «Митюшка, кузнец, значит, наш, досконально мне все предоставил: тут не то что выходит пар, а нечистая, значит, сила! Ей-богу, потому самому, что ажно ржет, как с места поднимает: тяжело, значит, сразу с места поднять. Немец теперь, выходит, самого дьявола к своему делу пригнал. „На-ка, говорит, черт-дьявол этакой, попробуй, повози!“».

35

Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 217. Мережковский Д. Толстой и Достоевский. М., 2000. С. 98.

36

«В первом томе Долохов присутствует в восьми эпизодах (пари с англичанином; рассказы о квартальном и медведе; смотр войск; диалог с Жерковым под аккомпанемент солдатской песни; разговор с французами через неприятельскую цепь; атака роты Тимохина и предъявление Долоховым трофея; упоминание подвига Долохова в докладе Багратиону; сцена на льду плотины Аугеста).

Во втором томе романа мы встречаем этого героя в двенадцати эпизодах (упоминание о связи Долохова с Элен; обед в честь Багратиона; ссора с Пьером; дуэль; размышления Пьера после дуэли; сцены в доме Ростовых перед сватовством Долохова к Соне; карточная дуэль с Николаем; размышления Пьера на станции Торжок; „убить злую собаку даже очень хорошо“, — говорит о нем Пьеру Андрей в Богучарове; встреча в театре; обсуждение похищения Ростовой; неудавшееся похищение). В третьем томе с Долоховым связан только один эпизод (примирение с Пьером на Бородинском поле), в четвертом томе читатель видит Долохова в перипетиях партизанской войны (спор с Денисовым о пленных; вылазка с Петей Ростовым во вражеский лагерь; атака; казнь пленных). Далее герой пропадает из текста романа и более не упоминается, поэтому его сюжетная линия оказывается незавершенной». Гевель О. «Долоховский текст» творчества Л. Н. Толстого: Истоки, семантика, функции, контекст. Красноярск, 2017. С. 16–17.

37

Статья Н. Л. в «Военном сборнике»: цит. по Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 181.

38

Гинзбург Л. О литературном герое. Л., 1979. С. 72.

39

«Русский человек с головы до пят, он символизирует непонятный оптимизм народа, который, перенеся татарское иго и крепостное право, Батыев и Биронов, Аракчеевых и Салтычих, ухитрился создать кодекс практической мудрости, удивительно сочетающий Эпиктета с Панглосом. Как ни трогателен великолепный образ, созданный Толстым, но от него до вольтеровской сатиры только один шаг. „Час терпеть, а век жить“, — говорит Платон Каратаев. Когда же он „живет“ и что он называет — „терпеть“? Запертый французами в балаган из обгорелых досок, он, сидя на соломе, радуется: „Живем тут, слава Богу, обиды нет“. Рассказывая Пьеру, „как его секли, судили и отдали в солдаты“, он „изменяющимся от улыбки голосом“ добавляет: „Что ж, соколик, думали горе, ан радость!“. Глядя на пожар Москвы, философски утешается: „Червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае“. Да ведь и капуста „пропадае“?» (Алданов М. Загадка Толстого. Берлин, 1920. С. 79–80). Кэтрин Фойер называет Каратаева «идеологическим» или «символическим» и даже сравнивает — по типу воздействия на главных героев романа — с зазеленевшим дубом князя Андрея (Фойер К. Б. Генезис «Войны и мира». СПб., 2003. С. 150). И далее: Каратаев «диссонирует. Он идет вразрез с